Он жил в зооуголке, и сравнивая с другими у него было все хорошо. Его почему то не скормили в детстве рептилиям. У него была своя собственная маленькая клеточка, не роскошь, но все же. Его кормили. Так прошло очень много времени, сколько – он не знал, у крыс ведь нет календарей. Потом, когда он стал уже совсем взрослым, иногда приходили незнакомые люди, и давали ему что то очень вкусное, что он не знал, но это были самые радостные дни. А еще ему повесили гамак, и это было так удивительно, так удобно. Гамак ему очень нравился, и поэтому периодически он так забывался, что отгрызал уголки, и гамак ломался. Но его вешали снова. Люди стали выпускать его погулять, брали на ручки, гладить, разговаривать с ним.
И крыс, не отдавая себе в этом отчета понял, что его любят, что он не безразличен.
Как то от работников зооуголка он услышал, что кто-то стал не нужен, что кого то надо отдать на корм. «Кого же?» - думал крыс.

Его посадили в коробку, в которой раньше был сухой корм для грызунов. Было очень страшно, сначала воздух – очень свежий, совсем не такой, к которому он привык, потом его трясло и пахло бензином, потом большая светлая комната. В комнате было четыре человека, и когда его достали из коробки, все смотрели и улыбались, а кто- то сказал «Пожалуйста, назовите его Пых!». Так у крыса появилось имя.

У Пыха появились друзья, большая клетка, каждый день вкусная еда, а главное – близкий и родной человек, один единственный, чей запах и голос он отличил из тысяч похожих. Это было так здорово, когда его ласково звали по имени бежать со всех ног, проситься на ручки и за это получать вкусняшку. А еще сидеть под мышкой в халате, где очень тепло и уютно, и незаметно так погрызть майку. Или спать под одеялом. И на этот раз он знал, что любят не только его, что любит и он, изо всех сил, всей душой, всем маленьким сердечком, бескорыстно и навсегда.

Пых стал совсем старенький, все больше хотелось поспать, все меньше гулять. Но он был счастлив и радовался каждому прожитому дню. Последние пару дней стало совсем плохо, сердечко не справлялось, очень тяжело было дышать. Он лежал под одеялом и самый близкий и любимый человек был рядом, это главное. Когда становилось совсем плохо, делали укол в лапку, и сразу легчало. Он знал, что осталось совсем мало, поэтому ни днем ни ночью, ни на минуту не хотел быть в клетке. Он не хотел упустить ни одного слова, ни одной капельки тепла. И хотел навсегда запомнить родной запах. Пых ушел тихонько, уткнувшись носиком в халат, любящий и любимый.