«Только бы знать, что я кому-нибудь нужен!»
Мраморные стены. Мягкие кресла. Длинный коридор, людей немного. У каждого в руках или в клетке котики, собачки, хомячки, попугаи, кролики. Их любят…
Доктор молодой, веселый, спокойный. Кому прививку сделает, кому лекарство выпишет, кому гипс наложит…
И меня когда-то сюда приводили. В юности я был чертовски хорош собой: рыжая блестящая шерсть, задорный взгляд карих глаз. Я радовался любому слову своего хозяина. Заглядывал ему в глаза, благодарно виляя хвостиком. Только теперь вилять хвостиком некому…
Семья, в которой я жил, любила меня, гордилась моей родословной и моими медалями, вкусно кормила, купала и чесала меня за ушком, пока в семье не появился ребенок.
Кто-то Хозяину сказал, что спаниели агрессивно относятся к маленьким детям – от меня решили избавиться.
Хозяйка, женщина неплохая, решила, чтобы я не мучился от голода и холода, дать объявление и отдать меня в хорошие руки.
Звонка от желающих ждали долго, но никто не звонил. Я стал отказываться от еды, не хотел выходить на прогулку – боялся, что домой меня не впустят. Меня уже не чесали за ушком, не подзывали добрым голосом, да и я, признаться честно, старался лишний раз не показываться на глаза. Понимал, что стал никому не нужен.
Тогда хозяйка предложила меня «усыпить». Не понимал я до конца этого слова. Только когда Хозяин громким голосом стал говорить обо мне, что я молодой пес, мне бы жить и жить, я почувствовал что-то страшное в слове «усыпить».
И я ушел. Совсем. Сам.
Прихожу к подъезду дома, куда меня водили в юности. Там пахнет лекарствами, чужими людьми и животными. В лечебницу меня не впускают.
Я сажусь у порога и наблюдаю за жизнью, в которой есть любовь, терпение, забота. Молодой доктор меня привечает: делится со мной бутербродами, иногда приносит что-нибудь из дома. Он любит со мной говорить, обещал пристроить в хорошие руки. Но, наверное, «хороших рук» найти пока не удается. К себе забрать доктор меня не может. Дома живет его кот, который не примет чужака, будет ревновать.
Местные дворняги звали меня к магазину или к столовой «подежурить». Рассказывали, что если посидеть там, то можно скромно перекусить. А если полазать по мусорным бочкам, то и пирушка получится. Только вот не понимают они что еда – не самое главное в собачьей жизни. Мне человеческого общения и теплоты не хватает.
Хочется сказать проходящим людям: «Заберите приличного пса. Я хороший, послушный. А если меня помыть и причесать, то и на прогулку выйти не стыдно. Я готов жить в доме, в будке – где угодно! Только бы знать, что я кому-нибудь нужен!»