Социальный констакт с собакой состоит из целого набора, из мозайки отдельных реакций хозяина на действия собаки. Такой контакт возможет только в том случае, если хозяин учитывает целую гамму естественных реакций собаки и ее язык. Он дает стабильную базу для любых тренировок и решения проблем поведения. Грамотный контакт можно воистину назвать «высшим пилотажем» коммуникации человека с собакой, в котором рождается как раз то счастье иметь собаку, которое описывают в поэтических книгах о собаках – и которое очень часто убивается насильственной тренировкой через принуждение и манипулирование поведением собаки. Раньше его достигали только те хозяева, которые говорили с собакой на языке своего сердца. Сейчас у нас в распоряжении есть специальные знания, которое мы можем выучить все – и успешно использовать, отказавшись от гадких методов работы с собакой.

Я хочу привести пример социальной коммуникации с моей собственной собакой Чарой. Я решила посмотреть, как изменится состояние Чары, если применить к ней знания о восприятии собак, о стрессе и о сигналах примирения, а также разные методики тренировки Тюрид Ругос.

4 года назад я взяла ее из приюта на Пироговке, в Москве. Это была бродячая собака, которую, видимо, выбросили из дома, где о ней неплохо заботились и обращались довольно строго. Вцелом она не была ни исхудавшей, ни сильно испуганной, как это часто бывает у собак, внезапно оказавшихся на улице. Наоборот: Чара была спокойна и исключительно уравновешена. И все-таки уже в первые дни совместной жизни я заметила некоторую подавленность: собака боялась зайти в кухню; находясь в доме, она не решалась сойти со своей подстилки, чтобы лечь в другом месте или побыть в кругу своей человеческой семьи. Чара никогда не принимала участия в приеме гостей и не реагировала на звонки в дверь. Она боялась ошейника и всячески старалась избегать одевать его, превращая сборы на прогулку в целую драму. Что меня особенно поразило: собака не решалась лаять! Сначала я даже решила, что она немая. В сочетании со страхом перед любыми ошейниками я начала подозревать, что лаять ее отучили с помощью электрошокового ошейника. Через 3 года, проведенных у меня, собака все-таки однажды решила тявкнуть у двери. При этом она скукожилась, поджала хвост и начала виновато заискивать передо мной. Чара была послушна до идеальности! Казалось бы: что можно еще пожелать! Многие владельцы – как и прежний хозяин Чары - стремятся достичь такого состояния, считая его идеальным. однако я так не считала: собака была неестественно напряжена. Это напряжение сохранялось, несмотря на длительные прогулки, ласки и особую заботу, которой окружены все мои животные.

1. Одевая в очередной раз ошейник, я увидела, что собака явно подает мне сигналы примирения, обозначающее беспокойство, неловкость и, так сказать, просьбу: облизываясь, отворачивая голову, а то и все тело, собака просила меня не надевать ошейник. Видимо, он причинял ей неудобство или был связан с какими-то другими неприятными моментами в ее жизни. Тогда я купила ей удобную шлейку. Чара быстро научилась не бояться ее и проблема одевания исчезла.

2. На прогулке я заметила, что некоторые места Чаре не нравятся: нюхая землю, она ставит «гребешок» из шерсти или отряхивается. Я стала избегать этих мест. Тогда собака на прогулке стала более расслабленной.

3. Я наблюдала собаку во время еды. С помощью сигналов примирения я увидела, что одни блюда или лакомства ей не нравятся, а другие она очень любит. Тогда исчезла проблема «недоеденных мисок». Это очень важный момент, так как есть хозяева, которые дают собаке то, что нравится им самим, не обращая внимания на реакцию собаки. Но собака – в отличае от многих людей – чувствует, что та или иная пища ей не годится и не принимает ее. Хозяева впадают в панику, так как не могут понять, что с собакой. Как это выглядит на практике? - Можете попробовать предложить своей собаке, например, лимон. Вы увидите, что она, например, облизнет губы и отвернется или встрехнется от неприятного запаха (собаки, как известно, не любят лимоны).

4.Я разговариваю с собакой спокойным, мягким тоном среднего тембра. Иногда шепотом. Говорю немного – поэтому Чара всегда внимательно меня слушает. По ее выражению морды можно видеть, что она старается понять, о чем речь.

5. Если мне надо похвалить её, я, как правило, не даю лакомства, а говорю более высоким, бодрым тоном «Хорооошая собака!». Если мне надо показать собаке, что она ее действия мне не нравятся, я отрывисто говорю низким тоном: «ФУ!». Она моментально понимает меня, так как высокий тон собаки воспринимают как положительный, а низкий – как некую угрозу. Реакция на действия собаки с помощью тона исключительно удобна. Вам не грозит засорение собаки лакомствами, и, кроме того, вы можете в любой момент очень быстро похвалить ее или прекратить нежелательное действие. Используя лакомства, это даже физически трудно, и многие нужные действие могут остаться непохваленым и незакрепленными. Например, когда мне надо сказать Чаре, с кем она идет гулять, со мной или с моей дочкой, я наблюдаю повороты ее головы (собака смотрит то на меня, то на Вику). При этом я голосом поощряю повороты головы к тому человеку, с которым она выйдет гулять – и НЕ поощряю повороты к человеку, с которым она НЕ идет гулять.

6. Я стараюсь всегда сделать так, чтобы собака была рядом с нами и принимала участие в нашей жизни. Я ласково зову ее за собой в кухню, в другие комнаты, где нет ее подстилки (помещения, которых она изначально боялась). Если она начинает просить у стола, я даю ей кусочек. Но только 1 раз – за компанию. На все остальные просьбы о подачке, я молча и спокойно поворачиваюсь к собаке спиной. То же самое я проделываю, когда я больше не хочу давать «собачьи конфетки». У нас нет ни скандалов, ни криков, ни ругани.

7. Когда прихожу домой, я «показываю» собаке свои покупки: при желании она может понюхать сумку и от этого тоже будет чувствовать себя членом семьи, а не изгоем. Уходя из дома, я не делаю театр, а приходя коротко приветствую собаку.

8. На прогулке я зову собаку дружески, высоким тоном. Сам зов состоит из бесконечно длинного слова «дуди-дуди-дуди-дуди...». Собака любит его и прибегает с удовольствием. Часто использую хлопки в ладоши. Иногда собаке явно не хочестя подходить, и она начинает «уговаривать» меня, погулять еще: для этого она остается на расстоянии и начинает нюхать землю (сигнал примирения). Но стоит только мне самой от нее отвернуться, собака моментально подходит. Зовя собаку, я не стою прямо и неподвижно. Нет! Я двигаюсь. Причем, я не бегу за ней, а делаю несколько шагов назад – тогда собака двигается в том же направлении, что и я, то есть ко мне. Очень хорошо перед началом зова пронаблюдать, не занята ли собака чем-то для нее важным, например, не собирается ли она вступить в контакт с другой собакой. Тогда она скорее всего не послушает меня и проигнорирует зов. Для многих хозяев – это причина раздражения. Я стараюсь никогда не раздражаться и, читая собаку по ее сигналам примирения, мне это почти всегда удается.

9. Я никогда не паникую, если вижу, что собака испугалась. Так я показываю ей, что все хорошо. Поэтому если собака не сильно напугана, мне просто научить ее не бояться какой-то ситуации. То же самое относится к некоторым моментам, в которых собака перевозбуждается. Например, при виде диких ежиков она поначалу взвивалась от возбуждения. Но я ей показала, что ежики – это «ничего особенного». И все-таки она научилась находить и показвать мне больных животных, не спящих днем!

10. Я учу ее многим вещам не лакомствами, а «социальным контактом», зная, что именно такой контакт для собаки является самым важным в жизни. Я никогда не командую собакой – я прошу ее о чем-то. Например, я просила не ловить мух, подойти ко мне, сесть на лавочку, съест таблетку и т.д. Мы научились спокойно ходить на поводке, и Чара любит быть «мееедленной собакой», потому что так, без рывков и спешки мы идем в приятные для нее места, и она даже сама может выбирать дорогу. Я не заставляю ее идти рядом. Собака может понюхать что-то интересное на дороге или обойти неприятные места. Я всегда слежу за ее социальными контактами, стараясь избегать неприятные встречи и организовывать приятные.

Так, увидев, что я говорю на ее языке, Чара стала доверять мне. Мы воистину стали «одной душой и телом». Однажды, на прогулке в лесу, Чаре бросили большой кусок колбасы. Как правило, собака удаляется со своей добычей в спокойные места, где она себя уверенно чувствует. В лесу такого места не было. Поэтому она... подошла ко мне! Я была тем местом, где ей было хорошо и спокойно! Если бы я решила, что у нее во рту что-то опасное, можно было бы – в виде исключения – забрать у нее кусок. И сделать это без паники и без наказаний. Когда Чару атакировал питбуль, нанеся ей сильные ранения – в том числе и в горло, у собаки не осталось вообще никаких психических травм! Она не начала бояться ни места происшедствия, ни других собак! Уже вечером того несчастливого дня она начала есть, а на прогулке равнодушно понюхала свою кровь на асфальте. Ровно через неделю, как стоит в книгах, стресс улегся и мы возобновили нормальны прогулки. Чара начала лаять – сама по себе, без вспомогательных собак и других средств. Она встречает лаем гостей у двери. При этом я спокойно встаю между собакой и дверью (сигнал примирения «разделение»), и Чара замолкает, зная, что я переняла ответственность на себя.

Тема следующего выпуска: Психология обучения собаки с современной точки зрения. Запретные (устаревшие) методы обучения.
С уважением, Ольга Кажарская