2. Первый начальник пункта временного содержания животных Л.Ермолаев, впустивший Атрашкевич на арендованные площади, появлялся на работе на несколько часов, если вообще появлялся, но очень любил встречи с журналистами. Соглашался со всеми нашими предложениями, но ничего не делал! Полгода мы сражались за то, чтобы собакам поставили миски с водой. Рабочие пьянствовали, могли день проболтаться и даже не заглянуть к животным в вольеры, а те сидели в нечистотах. Руководство «Спецкоммунавтотранс» содружество с Атрашкевич устраивало: на всех рабочих совещаниях в ответ на наши обвинения о существовании в городе живодерки и нежелании ее руководства что-то менять, госпожа председательша истерично выкрикивала: «Клевета!». На что мы неизменно отвечали, что готовы ответить в суде, но туда нас почему-то никто не приглашал. Мы очень внимательно относимся к сохранению своего архива и те, кто придет вслед за нами, разберутся кто есть «ху». Не обмануться они песнями лживого соловья.
Ну и что, что Ермолаев не стеснялся показать свое лицо? Почему бы ему и не съездить в С.Петербург, проявляя интерес к подобным обществам за рубежом. Что изменилось после его поездки, животных перестали умерщвлять аммиаком?

3. Марина Беляцкая, журналист «Советской Беларуси» дважды давала материал о пункте на целую полосу и в своей статье «Лакомый кусок» /12.02.2005/ нашла очень точные слова: «Во время нашего визита в пункт мы с Маргаритой Пушкевич держали в руках шприцы, которыми, по утверждению самих же работников, делалась инъекция для умерщвления животных. В шприцах, судя по запаху, находился аммиак – варварское средство убийства. За дверью кабинета эвтаназии нас поджидала Атрашкевич – хотела подарить газетку, выпущенную ею же ко Дню защиты животных.
Газетку я взяла и она лежит у меня на столе до сих пор. Я смотрю на нее и думаю: это же до какого цинизма нужно дойти, чтобы зная о том, что творится в здании пункта, выпускать листовки с пупсиками в шарфах и бусах на картинках? А как же использование аммиака – в том самом здании, где «Ратаванне» арендует комнатку? Я думала, что на это зоозащитникам закрывать глаза уже никак нельзя. Но вот чудо: и «Ратаванне», и чиновники на безобразия не смотрят».
Цитируем госпожу Лычагину: «Создание Приюта на территории пункта передержки животных – беспрецедентный факт в истории зоозащитного движения, не имеющий аналогов в СНГ. Это факт сотрудничества двух организаций, находящихся многие годы в состоянии конфронтации, т.е. общества защиты и службы отлова животных».
Вот уж действительно беспрецедентный факт! Ни в одной из стран СНГ никто из защитников животных не смог опуститься до такого цинизма и низости: подружиться с живодерами. Это равносильно дружбе с Гитлером!

4. Поиграть цифрами – любимое занятие Л.Атрашкевич. По данным статьи с 2004 года «Ратаванне» простерилизовало в пункте 970 собак, а устроило более 400. А куда делись еще 500, уж не сидят ли они все в 2-х комнатках на Гурского?
По данным, полученным от специалистов ветстанции «Ратаванне» стерилизует в среднем в неделю одну собаку, реже – две, совсем редко – три. Но бывает и так, что ни одной. Лукавые цифры лукавых людей.
Более трех лет «Ратаванне» было тормозом зоозащитного движения Беларуси, т.к. постоянная дезинформация о происходящем в пункте, исходящая от людей, называющих себя защитниками животных, сбивала граждан с толку. Говоря о приюте, Атрашкевич называла адрес Гурского и люди несли туда сдавать животных, что называется, пачками, где их с радостью встречал диспетчер и они прямиком направлялись на смерть. «Ратаванне» в лице своего председателя виновно в уничтожении сотен животных, которых минчане своими руками отнесли в живодерку, купившись на слово «приют»!

5. О посещении приюта школьниками, что явилось причиной одного из конфликтов между Атрашкевич и Н.Беляновой. существуют международные правила работы волонтеров в приютах для животных. Дети до 18 лет имеют право находиться в приюте только с родителями или опекунами во избежание покусов животными, травматизма и т.д.
Волонтеров в «Ратаванне» далеко не 40 человек, как указано в пасквиле Т.Лычагиной, а гораздо меньше, т.к. многие из приходящих туда были отлучен председателем от приюта за разглашение «тайны» происходящего там. Некоторые ушли сами не в силах видеть изо дня в день мучительство и издевательства над животными. Зато Атрашкевич приезжала туда с огромным пакетом булок и напротив кабинета эвтаназии устраивала ежедневные фуршеты.

6. Мы не страдаем манией величия и самолюбие наше не ущемлено от того, что Н.Белянова в своих интервью не вспоминает про нас. Мы же делаем общее дело. А скажите пожалуйста, где и когда Атрашкевич сказала доброе слово о своих коллегах? Да она же как испорченная пластинка годами повторяет одни и те же фразы, набившие у окружающих оскомину. Она отказалась пойти с нами в парламент, когда мы подавали проект Закона «О защите животных», она не подала ни единого (!) предложения, потому что ее устраивает та ситуация, которую мы имеем, ведь до конца своих дней можно выклянчивать спонсорскую помощь у милосердных людей и приезжать в приют ежедневно на такси! И это она, женщина, никогда не имевшая хорошо оплачиваемой работы и получающая нищенскую пенсию, позволяет себе на деньги, данные для животных, вояжировать по Европе.
Атрашкевич ни с кем не дружит из других обществ. Мы можем ей напомнить ее высказывание о том, что «общество должно быть одно» и конечно, это «Ратаванне»! Ее нынешний пресс-секретарь в свое время оборвала с ней отношения и 5 лет состояла в другом обществе, ни разу не написав ни одной статьи в защиту животных, зато сейчас, оказывается, она готова давать со своим председателем мастер-класс и весьма преуспела в использовании подписей, собранных обманным путем.

7. Это совершенная правда, что ранее в пункте кто что хотел, то и делал.
- кассовый аппарат был установлен только после наших обращений, а при его установке ни диспетчера, ни кладовщица практически не пробивали деньги за проданных животных, присваивая их себе, о чем мы сообщали в налоговую инспекция и прокуратуру. Собак же списывали как падеж или усыпленных – приписки на животных шли на десятки голов, породистые собаки уходили перекупщикам за отдельную плату.
- до определенного времени дезинфекция в помещениях не проводилась вообще. Что подтверждают наши обращения в Центр гигиены города.
- гуманитарная помощь не приходовалась, что давало возможность кладовщице заниматься махинациями.
Перечень можно продолжить, но мы не станем – дело-то прошлое. Мы хотим спросить читателей сайта: Атрашкевич очень любит поговорить о том, что нам нравится писать жалобы. А как вы думаете – об этих фактах нужно было молчать?
Уместно спросить и Атрашкевич, где она была все эти три года, когда ежедневно машины привозили много животных мертвыми, с пробитыми черепами, задушенных удавками? Почему «защитница животных» ни разу не выступила ни в одном из СМИ о том, что в пункте котов и собак умерщвляют аммиаком? Почему нигде не рассказала как волокут их в эвтаназию, ударяя по задним лапам металлическими прутьями, мимо клеток, где сидели собаки ее приюта с вытаращенными от ужаса глазами? Почему она молчит, как быстренько смыли кровь в коридоре, по которому тянули несчастных животных? Три года «защитница» была слепая, глухая и немая, но когда сейчас пришел человек, стремящийся шаг за шагом наладить работу и сделать цивилизованное предприятие, она закричала «караул»!
Такая вот у нас , белая , пушистая, обиженная «Фауной», «ратаванница», обеспокоенная тем, что «Фауна» сегодня не живодерка, а место, где уже обрели право на жизнь многие животные. Надо же, денег ей жаль государственных! И тут лжет – денежки-то все наши, от налогов на собак, вот пусть на них и пойдут! Если «защитница» выступает против еще одного приюта, то это даже не диагноз, это – клиника!
Приютов много не бывает, а пустобреха, чтоб не брехал, могут и в суд потянуть. И правильно сделают!