В 2004 году «Ратаванне» организовало приют на Гурского, 42. Тогда этот пункт был чистой воды живодёрка вещи несовместимые. Но председатель Л.Атрашкевич возражала за него не надо платить.

Приходя по выходным чистить клетки и привозя на себя ведра с едой для собак, мы обратили внимание на то, то наш председатель не в общественном транспорте ездит, а прибывает в пункт исключительно на такси! Нам это показалось очень странным, это с её – то пенсий! Нас теребит постоянно, что деньги нужны на корм и лекарства, а сама разъезжает!

Решили, спросили об этом, что вызвало у Атрашкевич ярость. Дальше – больше. Стали спрашивать, раз нужны деньги, то где те, которые когда-то прислала Б.Бардо (800 франков), и на что истрачен грант Королевского общества, получив который председатель объявила, что он пойдёт на организацию собственного приюта. Помним всеобщее ликование на собрании наконец-то будет приют!

Реакция Атрашкевич была так злобна, что мы подумали: « раз так горячо, стоит идти дальше». Как члены общества мы просили дать нам объяснение, на что была потрачена валюта, написав официальное заявление в общество. Заметьте, мы не побежали никуда жаловаться, мы обращались лично к ней. Несколько месяцев противостояния и председатель согласилась показать нам папки с документами. Это мы, наивные, так думали, что она их покажет.

11 ноября 2004года мы (Гайдукова Н., Литвинова К.) пришли на квартиру к председателю. Обстановка была напряжённой. Атрашкевич не желала что- либо предъявлять, мы, ссылаясь на Устав объединения и прописанные там наши права, требовали бумаги. Какие там валютные счета, с трудом уговорили её показать нам папку за 2003 год, где находился протокол сбора пожертвований на собрании, который вела лично Н. Гайдукова. Первый сюрприз: оригинал протокола отсутствовал! Вместе него мы увидели лист c отпечатанными суммами, явно не всеми, о чём и заявила ей Н.Гайдукова. Она так же поинтересовалась, почему из двух сумм по 70 тысяч рублей, собранных ею лично на заводе, в списке присутствует только одна?

На этом наша проверка была закончена, т.к. Атрашкевич выхватила из наших рук папку и стала кричать, что больше она нам ничего не покажет. Ну, не драться же с ней!

Написала заявление в налоговую инспекцию, но налоговая, оказывается, так нам пояснили, занимается только проверкой уплаты налогов, а их в благотворительной организации попросту нет! Поэтому, когда она вам говорит, что её проверят налоговая служба и у неё всё «тип-топ», это лукавство. Никто её не проверят там, где надо бы.

Но мы, мы – то знаем, сколько мы денег сдавали, и что они нигде не фигурируют.

После этого мы предложили Атрашкевич собрать собрание, где хотели рассказать членам общества о финансовых нарушениях председателя. Мы получили отказ. Тогда попросили её предоставить нам списки членов общества, это тоже наше право по Уставу - знать своих коллег. В ответ мы получили письмо, что Совет «Ратаванне» нас дружно осудил за клевету и вывел из общества. А так как мы не являемся членами общества, то и списки нам никто не предоставит. Ловко, правда?

Для чего же понадобилось от нас избавляться в таком срочном порядке, не от того ли, что стало страшно: наши вопросы могут задать и другие члены общества? И тогда её переизберут, и документы будут доступны для изучения. А там есть над, чем поработать людям, которые годами делали взносы! Это для несведущей налоговой там всё нормально, а мы знаем, как заполнялись годами расходные ордера: сумма прописывалась лишь цифрами, человек расписывался и уходил, после чего Атрашкевич закрывала ордер самостоятельно. Люди вспомнят, сколько они получили, 5 000 или 50 000.А если человек давал 100$, то у него тоже есть большое желание взглянуть, на что были истрачены его деньги.

А как проводятся собрания! Сначала следует старая песня о главном: сколько пристроили животных (о том, как они на самом деле пристраиваются, поговорим в другой раз). Потом поднимаются бабульки и одна за другой говорят всё о том же: сколько у них животных, где они их подобрали, как они их кормят и лечат. Говорят долго. Наконец наступает важный момент – раздача призов самым бедным - наборы из круп, кровяной колбасы, просроченные консервы, что-то в этом роде. Усталые бабушки, выпустившие пар и получившие гостинцы, расходятся довольные. И всё? И всё!

Все остальные уходят с чувством очередного недоумения: а где отчёт о собранных за год пожертвованиях? Сколько поступило помощи от спонсоров, и как они расходовались? Вопросы так и остаются открытыми.

А спросишь - отлучат от общества, были уже такие умники.

Впрочем, умники не унывают. Сначала они хотели потянуть Атрашкевич в суд и разбираться с ней там. А потом подумали: а зачем нам такое общество? Если наших коллег оно устраивает, то это их дело. Мы решили, что помогать животным можно и вне общества. Что мы и делаем.

P.S.Мы не прячемся за чужими именами, потому что нам нечего бояться.